Master
Модератор
Клименко: Есть термин «юберизация», есть — «тиньковизация». Когда ты всё это запустил, ко мне пошли валом люди, банкиры и говорят: давай повторим Тинькова. Я им говорил: технически не вижу проблем. Но в компании должна быть выстроена целая идеология. Вы должны что-то сделать с собой. Вы должны хоть как-то познакомиться с тем, чем вы собираетесь заниматься. За всё это время через меня прошло банков 15. Сегодня из них в живых остались два, остальные померли.
Я однажды в присутствии Воложа говорил, что «Тинькофф Банк» не должен был появиться, а должен был появиться «Яндекс.Банк». Были какие-то переговоры, я убеждал Аркадия, что он должен сделать банк, но Аркадий тогда шел по пути распараллеливания бизнеса. А сейчас занять твое место будет очень тяжело даже «Яндексу».
Вопрос: А ты стоишь дороже «Яндекса» или дешевле?
Тиньков: Дешевле, конечно. Отвечу за Аркадия Воложа, почему он не пошел в банковский бизнес. «Яндекс» не имеет кредитного риска. […] Мы стоим полмиллиарда долларов, а «Яндекс» около четырех. Плюс он зарабатывает действительно много денег.
Надо понимать, что контекстная реклама — это узаконенное печатание денег. Что Google, что «Яндекс» — когда-то этому беспределу придёт конец?
Здесь как-то сидел Миша Фридман, умный парень, он сказал: платёжные функции и лёгкие функции типа переводов уйдут от банков [к ИТ-компаниям]. А валютный и таможенный контроль, корпоративные кредиты и инвестиционные услуги — останутся. То есть, будет некая сегрегация. Очевидно, что через пять лет люди не будут летать в Таиланд с карточкой какого-нибудь Внешпромбанка. И думаю, что число банковских филиалов, которые мы видим на улицах больших городов, сократится раз в пять.
Клименко: Открылся «Почта-банк». Вот как можно в 2016 году открывать банк в почте? Я не очень понимаю, какую роль он вообще будет выполнять. Перед тем как стать советником президента и избавиться от бизнеса, у меня была мысль стать поставщиком — продать в этот «Почта-банк» счётных машинок и на пенсию уехать.
О стартапах и развитии технологий в России
Клименко: Когда люди идут в стартапы, они думают, что быстро заработают. Когда термин «стартапы» появился, на самом деле они уже закончились. Стартап может быть только в отрасли, где ещё нет специалистов, а когда они есть, то это уже обычный бизнес. Была чудесная история с Avito. Они пришли ко мне и говорят: Герман, сделай нам крупнейший аукцион.
Я им говорю: это очень тяжелая задача, нужно очень много денег — раз, мне нужна долька — два, и нет никакой гарантии — три. Потом они решили: на рынке же есть профессионалы, может, мы их просто наймем — системных администраторов, программистов и так далее. Я упрощаю историю, она была чуть сложнее. Но они взяли, сделали так и выиграли.
Тиньков: На мой взгляд, ингредиенты успеха Avito такие. Во-первых, шведы, у которых не было девиаций вида «быстро заработать». Второе: они умели работать с инвесторами.
Ко мне они, кстати, приходили, но я им не поверил. Если бы я инвестировал, я бы заработал больше миллиарда долларов. Они тогда написали: мы шесть лет будем терять деньги. Меня это убило, я человек сибирский, от сохи, я не понимаю, как можно инвестировать в бизнес, который теряет деньги шесть лет.
Я проиграл, признаю. Но один из главных ингредиентов успеха — они инвестировали огромные деньги — туда вложено порядка $400 миллионов.
Клименко: Мы гордимся всем, что мы сделали: «Яндекс», «Рамблер», Mail.ru, и ты тоже наша национальная гордость. Но будущее понятно: это будет интернет вещей. Будут медицинские чипы, еще какие-то, роботы будут бегать. При этом у нас дискоммуникация между отраслями — мы в интернете варились-варились, теперь нам нужно в медицину, а медицина нам говорит: мы вас не пускаем. Когда я смотрю, что сейчас происходит в робототехнике, куда инвестирует Google, я в восторге.
Мы [Россия] никогда не догоним их по железу, но ещё как-то можем в софте. Но если мы срочно не интегрируемся с отраслями: с Минздравом, Минстроем, то мы просто проиграем этот рынок. 90% наших чиновников в плане интернета безграмотны. И когда интернет разговаривает с государством, разговаривать не о чем.
О регулировании интернета и авторских правах
Клименко: Никто никогда не выигрывал у государства. Государства ошибались, вели себя непотребно, но они всегда добивались своих целей. Проблема интернета в том, что он не обучен двигаться навстречу. Что сделал Rutracker после того, как его заблокировали? Просто взял и отказался сотрудничать с авторами.
Вообще фетиш авторских прав — это смешно. Какого черта в динамике всех проблем интернета вообще выплыли авторские права? Когда-то «ВКонтакте» при Павле Дурове долго глумилась над авторскими правами. Он категорически отказывался сотрудничать. В результате авторы создали собственные организации, которые паразитируют, придумывают глобальные лицензии.
Эта история маразматична тем, что мы обсуждаем авторские права, когда в стране кризис. Представь, что к тебе придут владельцы ресторанного бизнеса и скажут: Олег, давай пролоббируем, чтобы каждый гражданин России дважды в месяц ходил в ресторан. Это из той же оперы.
Тиньков: Про авторские права я не согласен. Мы цивилизованная страна, давай не будем уподобляться Китаю. Моё решение — пиратство нужно пресекать. Второй вопрос — не надо просить за одну песню доллар или 10 долларов за фильм. С поправкой на российские зарплаты, фильм должен стоить [условно] 10 рублей, а песня — рубль. Но они должны продаваться за деньги.
Я сидел на Тенерифе в горах и посмотрел там фильм «Выживший» с Ди Каприо. Хотел посмотреть его, но я не понимаю, как это сделать за деньги. Естественно, я просто скачал его через торренты. Я готов купить, но почему-то нет предложения.
Я с тобой полностью согласен в том, что нужно блокировать мессенджеры, которые не дают доступ государству и спецслужбам. Например, тот же Telegram. Мы оба знаем неплохо Дурова. (Сейчас нас будут в комментах чморить — я конформист, лижу жопу, лижу Путину).
Я глубоко уверен: Паша — талантливый еврейский мальчик. Он понял, что есть Viber, Facebook Messenger, «ВКонтакте» — самый большой мессенджер в России, и так далее, не говоря про WhatsApp.
Telegram — отличный продукт, прекрасный дизайн, брат у Дурова гениальный программист. Я не против Павла, он хороший парень, но сказать: «Я никогда не дам доступ властям» — это полный бред. Меня не смущает, что меня читают, я ничего такого не пишу. В этом смысле я один из первых нонконформистов страны.
Клименко: Попробую выдвинуть конспирологическую версию, связанную с тем, что Павлу позволяют так себя вести. С точки зрения правоохранительных органов, прекрасно иметь такую историю. Про СМИ говорят — «отстроены и отдрочены». Все нормальные крупные компании во всем мире сотрудничают с правоохранительными органами. Существование Павла с такой популистской позицией кажется мне PR-историей. Я могу подозревать, и думаю, что [на самом деле] он сотрудничает. Просто поклонники Павла верят, что он не может их предать.
Тиньков: Закроют ли Google и Facebook?
Клименко: Это вопрос-предположение. Google отвечает на 32 или 38 тысяч запросов от американского правительства в год. И ни на один от нашего. Понятно, что рано или поздно вопрос перед Google и Facebook будет поставлен чётко: вы либо сотрудничаете, либо нет. Принцип тот же, что и с Павлом.
Ответ на вопрос, закроют ли Google и Facebook: рано или поздно, думаю, да.
Об интернет-торговле
Клименко: Есть Alibaba. Знаешь, сколько единиц товара они завозят в день? 300 тысяч. Этот сайт в десятке самых популярных в рунете. А компания «Евросеть» в прошлом году продавала 30 тысяч единиц товара в день. У «Евросети» штат 35 тысяч человек. Получается Alibaba в России оставил без работы 350 тысяч человек. Интернет-торговля в России даёт миллион рабочих мест. Alibaba их убивает.
Чтобы не было бедных, мы должны друг другу все продавать задорого. Люди смотрят на Малиса или Хартмана и говорят: «Живопырка! Он сапоги продаёт за 400 долларов, а я могу их купить за 100». А надо говорить, что он молодец, если продаёт за 400, ему надо вообще памятник поставить.
Я однажды в присутствии Воложа говорил, что «Тинькофф Банк» не должен был появиться, а должен был появиться «Яндекс.Банк». Были какие-то переговоры, я убеждал Аркадия, что он должен сделать банк, но Аркадий тогда шел по пути распараллеливания бизнеса. А сейчас занять твое место будет очень тяжело даже «Яндексу».
Вопрос: А ты стоишь дороже «Яндекса» или дешевле?
Тиньков: Дешевле, конечно. Отвечу за Аркадия Воложа, почему он не пошел в банковский бизнес. «Яндекс» не имеет кредитного риска. […] Мы стоим полмиллиарда долларов, а «Яндекс» около четырех. Плюс он зарабатывает действительно много денег.
Надо понимать, что контекстная реклама — это узаконенное печатание денег. Что Google, что «Яндекс» — когда-то этому беспределу придёт конец?
Здесь как-то сидел Миша Фридман, умный парень, он сказал: платёжные функции и лёгкие функции типа переводов уйдут от банков [к ИТ-компаниям]. А валютный и таможенный контроль, корпоративные кредиты и инвестиционные услуги — останутся. То есть, будет некая сегрегация. Очевидно, что через пять лет люди не будут летать в Таиланд с карточкой какого-нибудь Внешпромбанка. И думаю, что число банковских филиалов, которые мы видим на улицах больших городов, сократится раз в пять.
Клименко: Открылся «Почта-банк». Вот как можно в 2016 году открывать банк в почте? Я не очень понимаю, какую роль он вообще будет выполнять. Перед тем как стать советником президента и избавиться от бизнеса, у меня была мысль стать поставщиком — продать в этот «Почта-банк» счётных машинок и на пенсию уехать.
О стартапах и развитии технологий в России
Клименко: Когда люди идут в стартапы, они думают, что быстро заработают. Когда термин «стартапы» появился, на самом деле они уже закончились. Стартап может быть только в отрасли, где ещё нет специалистов, а когда они есть, то это уже обычный бизнес. Была чудесная история с Avito. Они пришли ко мне и говорят: Герман, сделай нам крупнейший аукцион.
Я им говорю: это очень тяжелая задача, нужно очень много денег — раз, мне нужна долька — два, и нет никакой гарантии — три. Потом они решили: на рынке же есть профессионалы, может, мы их просто наймем — системных администраторов, программистов и так далее. Я упрощаю историю, она была чуть сложнее. Но они взяли, сделали так и выиграли.
Тиньков: На мой взгляд, ингредиенты успеха Avito такие. Во-первых, шведы, у которых не было девиаций вида «быстро заработать». Второе: они умели работать с инвесторами.
Ко мне они, кстати, приходили, но я им не поверил. Если бы я инвестировал, я бы заработал больше миллиарда долларов. Они тогда написали: мы шесть лет будем терять деньги. Меня это убило, я человек сибирский, от сохи, я не понимаю, как можно инвестировать в бизнес, который теряет деньги шесть лет.
Я проиграл, признаю. Но один из главных ингредиентов успеха — они инвестировали огромные деньги — туда вложено порядка $400 миллионов.
Клименко: Мы гордимся всем, что мы сделали: «Яндекс», «Рамблер», Mail.ru, и ты тоже наша национальная гордость. Но будущее понятно: это будет интернет вещей. Будут медицинские чипы, еще какие-то, роботы будут бегать. При этом у нас дискоммуникация между отраслями — мы в интернете варились-варились, теперь нам нужно в медицину, а медицина нам говорит: мы вас не пускаем. Когда я смотрю, что сейчас происходит в робототехнике, куда инвестирует Google, я в восторге.
Мы [Россия] никогда не догоним их по железу, но ещё как-то можем в софте. Но если мы срочно не интегрируемся с отраслями: с Минздравом, Минстроем, то мы просто проиграем этот рынок. 90% наших чиновников в плане интернета безграмотны. И когда интернет разговаривает с государством, разговаривать не о чем.
О регулировании интернета и авторских правах
Клименко: Никто никогда не выигрывал у государства. Государства ошибались, вели себя непотребно, но они всегда добивались своих целей. Проблема интернета в том, что он не обучен двигаться навстречу. Что сделал Rutracker после того, как его заблокировали? Просто взял и отказался сотрудничать с авторами.
Вообще фетиш авторских прав — это смешно. Какого черта в динамике всех проблем интернета вообще выплыли авторские права? Когда-то «ВКонтакте» при Павле Дурове долго глумилась над авторскими правами. Он категорически отказывался сотрудничать. В результате авторы создали собственные организации, которые паразитируют, придумывают глобальные лицензии.
Эта история маразматична тем, что мы обсуждаем авторские права, когда в стране кризис. Представь, что к тебе придут владельцы ресторанного бизнеса и скажут: Олег, давай пролоббируем, чтобы каждый гражданин России дважды в месяц ходил в ресторан. Это из той же оперы.
Тиньков: Про авторские права я не согласен. Мы цивилизованная страна, давай не будем уподобляться Китаю. Моё решение — пиратство нужно пресекать. Второй вопрос — не надо просить за одну песню доллар или 10 долларов за фильм. С поправкой на российские зарплаты, фильм должен стоить [условно] 10 рублей, а песня — рубль. Но они должны продаваться за деньги.
Я сидел на Тенерифе в горах и посмотрел там фильм «Выживший» с Ди Каприо. Хотел посмотреть его, но я не понимаю, как это сделать за деньги. Естественно, я просто скачал его через торренты. Я готов купить, но почему-то нет предложения.
Я с тобой полностью согласен в том, что нужно блокировать мессенджеры, которые не дают доступ государству и спецслужбам. Например, тот же Telegram. Мы оба знаем неплохо Дурова. (Сейчас нас будут в комментах чморить — я конформист, лижу жопу, лижу Путину).
Я глубоко уверен: Паша — талантливый еврейский мальчик. Он понял, что есть Viber, Facebook Messenger, «ВКонтакте» — самый большой мессенджер в России, и так далее, не говоря про WhatsApp.
Telegram — отличный продукт, прекрасный дизайн, брат у Дурова гениальный программист. Я не против Павла, он хороший парень, но сказать: «Я никогда не дам доступ властям» — это полный бред. Меня не смущает, что меня читают, я ничего такого не пишу. В этом смысле я один из первых нонконформистов страны.
Клименко: Попробую выдвинуть конспирологическую версию, связанную с тем, что Павлу позволяют так себя вести. С точки зрения правоохранительных органов, прекрасно иметь такую историю. Про СМИ говорят — «отстроены и отдрочены». Все нормальные крупные компании во всем мире сотрудничают с правоохранительными органами. Существование Павла с такой популистской позицией кажется мне PR-историей. Я могу подозревать, и думаю, что [на самом деле] он сотрудничает. Просто поклонники Павла верят, что он не может их предать.
Тиньков: Закроют ли Google и Facebook?
Клименко: Это вопрос-предположение. Google отвечает на 32 или 38 тысяч запросов от американского правительства в год. И ни на один от нашего. Понятно, что рано или поздно вопрос перед Google и Facebook будет поставлен чётко: вы либо сотрудничаете, либо нет. Принцип тот же, что и с Павлом.
Ответ на вопрос, закроют ли Google и Facebook: рано или поздно, думаю, да.
Об интернет-торговле
Клименко: Есть Alibaba. Знаешь, сколько единиц товара они завозят в день? 300 тысяч. Этот сайт в десятке самых популярных в рунете. А компания «Евросеть» в прошлом году продавала 30 тысяч единиц товара в день. У «Евросети» штат 35 тысяч человек. Получается Alibaba в России оставил без работы 350 тысяч человек. Интернет-торговля в России даёт миллион рабочих мест. Alibaba их убивает.
Чтобы не было бедных, мы должны друг другу все продавать задорого. Люди смотрят на Малиса или Хартмана и говорят: «Живопырка! Он сапоги продаёт за 400 долларов, а я могу их купить за 100». А надо говорить, что он молодец, если продаёт за 400, ему надо вообще памятник поставить.