politrussia
Member
Когда капиталистическая экономическая система Китая сформировала союз с красным режимом, была создана уникальная политическая и экономическая структура, которую нельзя назвать ни социализмом, ни демократическим капитализмом. Я называю это капитализмом коммунистической партии. Я придумал этот термин для обозначения капиталистической экономической системы под руководством коммунистической партии Китая (КПК). КПК использует капиталистическую систему для укрепления авторитарного режима, который является сущностью китайской модели. /epochtimes.ru/
Целью компартии в прошлом было искоренить капитализм. Маоистский красный режим полностью ликвидировал частную собственность (см. Большой Скачок и его последствия), большинство основных средств было изъято у людей. В то время, кроме как в качестве политической привилегии, правящая партийная элита и «красное второе поколение» не имели и не наследовали имущество и предприятия от своих предков.
Но, начиная с эпохи Дэн Сяопина, красный режим и капиталистическая система хозяйства объединились. Компартия не только допустила развитие капитализма, но коммунистическая партийная элита сама превратилась в Китае в самых богатых и могущественных капиталистов.
В 1988 году в Вене, Австрия, прошёл семинар, на котором обсуждали социалистическую реформу. Экономист из коммунистической Венгрии сделал шокирующее заявление, Он сказал, что так называемый социализм — не что иное, как переход от капитализма к капитализму. По его словам, социализм недолговечен, и страны, которые перешли от капитализма к социализму, в ближайшее время вернутся к капитализму. Через год слова этого венгра подтвердились распадом Советского Союза и коммунистического блока Восточной Европы.
После того как коммунистическая страна прощается со сталинской социалистической моделью, она встаёт на путь институциональных преобразований. Так называемый переход относится к либерализации экономической системы или экономической реструктуризации, которая включает замену государственной собственности приватизацией, плановую экономику — рыночно ориентированной экономикой, а также политический переход к демократизации. С 1989 года по настоящее время коммунистические режимы во всём мире, за исключением Северной Кореи, завершили преобразование или находятся в переходном состоянии. Глядя на пути перехода, мы видим, что экономическая трансформация была относительно лёгкой, а политическая — более сложной. В 1980 году Китай был пионером перехода к рыночной экономике. Социально и политически Китай в настоящее время отстаёт из-за отказа от демократии.
Во всех коммунистических странах, как только начинается переход, члены красной элиты пытаются захватить страну, используя свою власть. Тем не менее эта ситуация не является неизбежной. До сих пор существовали три модели экономической и политической трансформации бывших социалистических стран.
Центрально-европейская модель
Первой из них является центрально-европейская модель, которая использовалась в Польше, Венгрии, Чехии и Словакии. Политический переход в этих странах осуществили преимущественно оппозиционные интеллектуалы, основная позиция которых — не допускать вовлечения членов красной элиты в экономику, не делиться с ней властью, а полностью искоренить остатки культуры коммунистической партии.
В глазах людей коммунистические режимы в Центральной Европе были всего лишь марионетками Советского Союза, которые должны быть отброшены. В результате «красная элита» в странах Центральной Европы не могла делать всё, что хотела, во время трансформации она столкнулась с огромным социальным давлением. Она не могла манипулировать парламентом или сколотить состояние за счёт приватизации. Таким образом, «красная элита» в Европе в основном не смогла извлечь выгоду из реструктуризации, её социально-экономическое положение примерно на одну треть ухудшилось, при этом около половины партийных чиновников рано ушли на пенсию.
Некоторые американские учёные считают, что центрально-европейская переходная модель — это «создание капитализма без капиталистов». Это означает, что старые капиталисты уже были ликвидированы во время коммунистического периода. Короче говоря, Европа должна была перейти к капитализму без «красной элиты». Такой путь преобразования является стабильным, с красными режимами распростились навсегда.
Российская модель
Второй путь — русская модель, в которой бывшие представители красной элиты стали демократами. Они использовали преимущества перехода и получили огромные прибыли. В то же время простые люди также участвовали в приватизации и смогли получить какую-то долю.
Это типичный путь, когда старая элита создаёт новую социальную модель. По сравнению с центрально-европейской моделью, русская модель — это «капитализм товарищей». Новая элита состояла в основном из бывших партийных кадров. Это также тип кланового капитализма. В отличие от китайской модели, члены новой элиты, которые перешли из старой, больше не являются членами коммунистической партии. В рамках российской модели старые кадры могли легко манипулировать новыми, хотя и не полностью. Таким образом, новая система имеет глубокие следы старой системы.
Китайская модель
Китайская модель — третий путь. Его основные особенности в том, что компартия отказалась от социалистической экономической системы, созданной в первые 30 лет, во время диктатуры Мао Цзэдуна, отказалась от абсолютной государственной собственности и плановой экономики, но использует капитализм, чтобы укрепить авторитарную систему, созданную Мао.
«Красная элита» и их родственники защищали свои привилегии с помощью политической власти. Элитные семьи получили огромные богатства, в то время как страна сильно пострадала от коррупции.
Политическая коррупция неизбежно ведёт к социальному неравенству. Когда богатство и возможности находятся исключительно под контролем малочисленного верхнего социального класса, многочисленный низший класс неизбежно будет испытывать возмущение и обиду по отношению к правящей элите, чиновникам и богачам.
Приватизация в Китае
Процесс приватизации государственных предприятий в Китае стал процессом создания капиталистической экономической системы. Различные способы приватизации приводят к различным формам капитализма. В конце 1997 года премьер-министр Чжу Жунцзи начал реформу госпредприятий, которая получила название «Схватить большого и отпустить малого».
«Схватить большого» означало сохранение контроля над государственными предприятиями с крупными активами и связанными с национальными интересами в сфере финансов, энергетики, электричества, телекоммуникаций, транспорта и т.д. После реструктуризации эти предприятия были допущены на фондовые биржи и могли продать часть своих акций китайским гражданам и иностранным инвесторам. Тем не менее государству по-прежнему принадлежала большая часть акций.
«Отпустить малого» означало разрешить приватизацию малых и средних государственных предприятий, в том числе убыточных, чтобы избавить правительство от бремени.
Коммунистическая партия Китая распорядилась, чтобы руководители госпредприятий взяли банковские кредиты и использовали государственные предприятия в качестве залога для «покупки» государственной собственности. Затем она позволила перерегистрировать государственные предприятия на имя руководителя или на имя члена его семьи. После этого они как владельцы бизнеса могли использовать бизнес-средства для погашения взятых кредитов.
Сотрудников госпредприятий заставили «приобрести» часть бизнеса, используя семейные сбережения, чтобы сохранить их рабочие места. Они были вынуждены платить, чтобы не лишиться работы, при этом только руководители могли получить право собственности.
В то же время власти разрешили семьям руководителей приобрести акции крупных предприятий, зарегистрированных на бирже. Они получили бесплатные акции и огромную прибыль, когда цены на акции пошли вверх.
Приватизация в Китае началась во второй половине 1997 года и была в основном завершена в 2009 году. В 1996 году в Китае насчитывалось 110 000 государственных предприятий, а в конце 2008 года — 9 700, в том числе частично приватизированные крупные государственные предприятия, контрольным пакетом акций которых владело правительство. Приватизация была разделена на два этапа.
На первом этапе, с 1997 по 2001 год, проводилась приватизация малых государственных предприятий. Большинство из них были приватизированы их директорами.
Я проанализировал 130 случаев приватизации в 29 провинциях. Как правило, директора сначала сознательно занижали чистые активы предприятия, затем покупали его, используя бизнес-средства или кредиты банков, или частных заёмщиков. Потом регистрировали компанию под своим именем или именем родственника. Наконец, будучи владельцами, они платили долги из доходов предприятия. Они практически почти ничего не заплатили за госпредприятия.
На втором этапе, с 2002 по 2009 год, прошла частичная приватизация средних и крупных государственных предприятий, включая листинг государственных предприятий после реструктуризации, передачу права собственности и управления, реорганизацию работников, иностранных совместных предприятий и совместных госпредприятий с частными предприятиями. Поскольку этим предприятиям принадлежали крупные активы, руководство не могло присвоить всё. Они, как правило, использовали средства предприятий на покупку акций и распределяли акции среди управленческих кадров, должностных лиц и их семей. Руководители и правительственные чиновники стали собственниками, генеральными директорами или членами совета директоров средних и крупных компаний без каких-либо затрат с их стороны, и разбогатели.
По данным двух общенациональных выборочных обследований, около 50–60% приватизированных предприятий принадлежат их руководству. Приблизительно 25% покупателей были сторонними инвесторами предприятий; менее 2% акций принадлежат иностранным инвесторам; и менее чем в 10% предприятий руководство и работники стали совладельцами. Однако руководство не позволяет работникам-акционерам участвовать в управлении активами.
Таким образом, «реформу госпредприятий» можно было бы назвать общественным грабежом и распределением активов среди корпоративного управления, местных органов власти и детей чиновников. Власти не могут законно оправдать это хищничество, разоблачение которого приведёт к народному возмущению. Таким образом, правительство не позволяет отечественным СМИ обсуждать приватизацию, и китайские учёные не могут исследовать процесс приватизации.
Целью компартии в прошлом было искоренить капитализм. Маоистский красный режим полностью ликвидировал частную собственность (см. Большой Скачок и его последствия), большинство основных средств было изъято у людей. В то время, кроме как в качестве политической привилегии, правящая партийная элита и «красное второе поколение» не имели и не наследовали имущество и предприятия от своих предков.
Но, начиная с эпохи Дэн Сяопина, красный режим и капиталистическая система хозяйства объединились. Компартия не только допустила развитие капитализма, но коммунистическая партийная элита сама превратилась в Китае в самых богатых и могущественных капиталистов.
В 1988 году в Вене, Австрия, прошёл семинар, на котором обсуждали социалистическую реформу. Экономист из коммунистической Венгрии сделал шокирующее заявление, Он сказал, что так называемый социализм — не что иное, как переход от капитализма к капитализму. По его словам, социализм недолговечен, и страны, которые перешли от капитализма к социализму, в ближайшее время вернутся к капитализму. Через год слова этого венгра подтвердились распадом Советского Союза и коммунистического блока Восточной Европы.
После того как коммунистическая страна прощается со сталинской социалистической моделью, она встаёт на путь институциональных преобразований. Так называемый переход относится к либерализации экономической системы или экономической реструктуризации, которая включает замену государственной собственности приватизацией, плановую экономику — рыночно ориентированной экономикой, а также политический переход к демократизации. С 1989 года по настоящее время коммунистические режимы во всём мире, за исключением Северной Кореи, завершили преобразование или находятся в переходном состоянии. Глядя на пути перехода, мы видим, что экономическая трансформация была относительно лёгкой, а политическая — более сложной. В 1980 году Китай был пионером перехода к рыночной экономике. Социально и политически Китай в настоящее время отстаёт из-за отказа от демократии.
Во всех коммунистических странах, как только начинается переход, члены красной элиты пытаются захватить страну, используя свою власть. Тем не менее эта ситуация не является неизбежной. До сих пор существовали три модели экономической и политической трансформации бывших социалистических стран.
Центрально-европейская модель
Первой из них является центрально-европейская модель, которая использовалась в Польше, Венгрии, Чехии и Словакии. Политический переход в этих странах осуществили преимущественно оппозиционные интеллектуалы, основная позиция которых — не допускать вовлечения членов красной элиты в экономику, не делиться с ней властью, а полностью искоренить остатки культуры коммунистической партии.
В глазах людей коммунистические режимы в Центральной Европе были всего лишь марионетками Советского Союза, которые должны быть отброшены. В результате «красная элита» в странах Центральной Европы не могла делать всё, что хотела, во время трансформации она столкнулась с огромным социальным давлением. Она не могла манипулировать парламентом или сколотить состояние за счёт приватизации. Таким образом, «красная элита» в Европе в основном не смогла извлечь выгоду из реструктуризации, её социально-экономическое положение примерно на одну треть ухудшилось, при этом около половины партийных чиновников рано ушли на пенсию.
Некоторые американские учёные считают, что центрально-европейская переходная модель — это «создание капитализма без капиталистов». Это означает, что старые капиталисты уже были ликвидированы во время коммунистического периода. Короче говоря, Европа должна была перейти к капитализму без «красной элиты». Такой путь преобразования является стабильным, с красными режимами распростились навсегда.
Российская модель
Второй путь — русская модель, в которой бывшие представители красной элиты стали демократами. Они использовали преимущества перехода и получили огромные прибыли. В то же время простые люди также участвовали в приватизации и смогли получить какую-то долю.
Это типичный путь, когда старая элита создаёт новую социальную модель. По сравнению с центрально-европейской моделью, русская модель — это «капитализм товарищей». Новая элита состояла в основном из бывших партийных кадров. Это также тип кланового капитализма. В отличие от китайской модели, члены новой элиты, которые перешли из старой, больше не являются членами коммунистической партии. В рамках российской модели старые кадры могли легко манипулировать новыми, хотя и не полностью. Таким образом, новая система имеет глубокие следы старой системы.
Китайская модель
Китайская модель — третий путь. Его основные особенности в том, что компартия отказалась от социалистической экономической системы, созданной в первые 30 лет, во время диктатуры Мао Цзэдуна, отказалась от абсолютной государственной собственности и плановой экономики, но использует капитализм, чтобы укрепить авторитарную систему, созданную Мао.
«Красная элита» и их родственники защищали свои привилегии с помощью политической власти. Элитные семьи получили огромные богатства, в то время как страна сильно пострадала от коррупции.
Политическая коррупция неизбежно ведёт к социальному неравенству. Когда богатство и возможности находятся исключительно под контролем малочисленного верхнего социального класса, многочисленный низший класс неизбежно будет испытывать возмущение и обиду по отношению к правящей элите, чиновникам и богачам.
Приватизация в Китае
Процесс приватизации государственных предприятий в Китае стал процессом создания капиталистической экономической системы. Различные способы приватизации приводят к различным формам капитализма. В конце 1997 года премьер-министр Чжу Жунцзи начал реформу госпредприятий, которая получила название «Схватить большого и отпустить малого».
«Схватить большого» означало сохранение контроля над государственными предприятиями с крупными активами и связанными с национальными интересами в сфере финансов, энергетики, электричества, телекоммуникаций, транспорта и т.д. После реструктуризации эти предприятия были допущены на фондовые биржи и могли продать часть своих акций китайским гражданам и иностранным инвесторам. Тем не менее государству по-прежнему принадлежала большая часть акций.
«Отпустить малого» означало разрешить приватизацию малых и средних государственных предприятий, в том числе убыточных, чтобы избавить правительство от бремени.
Коммунистическая партия Китая распорядилась, чтобы руководители госпредприятий взяли банковские кредиты и использовали государственные предприятия в качестве залога для «покупки» государственной собственности. Затем она позволила перерегистрировать государственные предприятия на имя руководителя или на имя члена его семьи. После этого они как владельцы бизнеса могли использовать бизнес-средства для погашения взятых кредитов.
Сотрудников госпредприятий заставили «приобрести» часть бизнеса, используя семейные сбережения, чтобы сохранить их рабочие места. Они были вынуждены платить, чтобы не лишиться работы, при этом только руководители могли получить право собственности.
В то же время власти разрешили семьям руководителей приобрести акции крупных предприятий, зарегистрированных на бирже. Они получили бесплатные акции и огромную прибыль, когда цены на акции пошли вверх.
Приватизация в Китае началась во второй половине 1997 года и была в основном завершена в 2009 году. В 1996 году в Китае насчитывалось 110 000 государственных предприятий, а в конце 2008 года — 9 700, в том числе частично приватизированные крупные государственные предприятия, контрольным пакетом акций которых владело правительство. Приватизация была разделена на два этапа.
На первом этапе, с 1997 по 2001 год, проводилась приватизация малых государственных предприятий. Большинство из них были приватизированы их директорами.
Я проанализировал 130 случаев приватизации в 29 провинциях. Как правило, директора сначала сознательно занижали чистые активы предприятия, затем покупали его, используя бизнес-средства или кредиты банков, или частных заёмщиков. Потом регистрировали компанию под своим именем или именем родственника. Наконец, будучи владельцами, они платили долги из доходов предприятия. Они практически почти ничего не заплатили за госпредприятия.
На втором этапе, с 2002 по 2009 год, прошла частичная приватизация средних и крупных государственных предприятий, включая листинг государственных предприятий после реструктуризации, передачу права собственности и управления, реорганизацию работников, иностранных совместных предприятий и совместных госпредприятий с частными предприятиями. Поскольку этим предприятиям принадлежали крупные активы, руководство не могло присвоить всё. Они, как правило, использовали средства предприятий на покупку акций и распределяли акции среди управленческих кадров, должностных лиц и их семей. Руководители и правительственные чиновники стали собственниками, генеральными директорами или членами совета директоров средних и крупных компаний без каких-либо затрат с их стороны, и разбогатели.
По данным двух общенациональных выборочных обследований, около 50–60% приватизированных предприятий принадлежат их руководству. Приблизительно 25% покупателей были сторонними инвесторами предприятий; менее 2% акций принадлежат иностранным инвесторам; и менее чем в 10% предприятий руководство и работники стали совладельцами. Однако руководство не позволяет работникам-акционерам участвовать в управлении активами.
Таким образом, «реформу госпредприятий» можно было бы назвать общественным грабежом и распределением активов среди корпоративного управления, местных органов власти и детей чиновников. Власти не могут законно оправдать это хищничество, разоблачение которого приведёт к народному возмущению. Таким образом, правительство не позволяет отечественным СМИ обсуждать приватизацию, и китайские учёные не могут исследовать процесс приватизации.